Полумучительной отрадой:
   И стол с померкшею лампадой,
   И груда книг, и под окном
   Кровать, покрытая ковром,
   И вид в окно сквозь сумрак лунный,
   И этот бледный полусвет,
   И лорда Байрона портрет,
   И столбик с куклою чугунной
   Под шляпой с пасмурным челом,
   С руками, сжатыми крестом.

      XX

   Татьяна долго в келье модной
   Как очарована стоит.
   Но поздно. Ветер встал холодный.
   Темно в долине. Роща спит
   Над отуманенной рекою;
   Луна сокрылась за горою,
   И пилигримке молодой
   Пора, давно пора домой.
   И Таня, скрыв свое волненье,
   Не без того, чтоб не вздохнуть,
   Пускается в обратный путь.
   Но прежде просит позволенья
   Пустынный замок навещать,
   Чтоб книжки здесь одной читать.

      XXI

   Татьяна с ключницей простилась
   За воротами. Через день
   Уж утром рано вновь явилась
   Она в оставленную сень.
   И в молчаливом кабинете,
   Забыв на время все на свете,
   Осталась наконец одна,
   И долго плакала она.
   Потом за книги принялася.
   Сперва ей было не до них,
   Но показался выбор их
   Ей странен. Чтенью предалася
   Татьяна жадною душой;
   И ей открылся мир иной.

      XXII

   Хотя мы знаем, что Евгений
   Издавна чтенье разлюбил,
   Однако ж несколько творений
   Он из опалы исключил:
   Певца Гяура и Жуана
   Да с ним еще два-три романа,
   В которых отразился век
   И современный человек
   Изображен довольно верно
   С его безнравственной душой,
   Себялюбивой и сухой,
   Мечтанью преданной безмерно,
   С его озлобленным умом,
   Кипящим в действии пустом.