Что и в деревне скука та же,
   Хоть нет ни улиц, ни дворцов,
   Ни карт, ни балов, ни стихов.
   Хандра ждала его на страже,
   И бегала за ним она,
   Как тень иль верная жена.

      LV

   Я был рожден для жизни мирной,
   Для деревенской тишины;
   В глуши звучнее голос лирный,
   Живее творческие сны.
   Досугам посвятясь невинным,
   Брожу над озером пустынным,
   И far nientе мой закон.
   Я каждым утром пробужден
   Для сладкой неги и свободы:
   Читаю мало, долго сплю,
   Летучей славы не ловлю.
   Не так ли я в былые годы
   Провел в бездействии, в тени
   Мои счастливейшие дни?

      LVI

   Цветы, любовь, деревня, праздность,
   Поля! я предан вам душой.
   Всегда я рад заметить разность
   Между Онегиным и мной,
   Чтобы насмешливый читатель
   Или какой-нибудь издатель
   Замысловатой клеветы,
   Сличая здесь мои черты,
   Не повторял потом безбожно,
   Что намарал я свой портрет,
   Как Байрон, гордости поэт,
   Как будто нам уж невозможно
   Писать поэмы о другом,
   Как только о себе самом.

      LVII

   Замечу кстати: все поэты -
   Любви мечтательной друзья.
   Бывало, милые предметы
   Мне снились, и душа моя
   Их образ тайный сохранила;
   Их после муза оживила:
   Так я, беспечен, воспевал
   И деву гор, мой идеал,
   И пленниц берегов Салгира.
   Теперь от вас, мои друзья,
   Вопрос нередко слышу я:
   "О ком твоя вздыхает лира?
   Кому, в толпе ревнивых дев,
   Ты посвятил ее напев?

      LVIII

   Чей взор, волнуя вдохновенье,