Она забыла: стала звать
   Акулькой прежнюю Селину
   И обновила наконец
   На вате шлафор и чепец.

      XXXIV

   Но муж любил ее сердечно,
   В ее затеи не входил,
   Во всем ей веровал беспечно,
   А сам в халате ел и пил;
   Покойно жизнь его катилась;
   Под вечер иногда сходилась
   Соседей добрая семья,
   Нецеремонные друзья,
   И потужить, и позлословить,
   И посмеяться кой о чем.
   Проходит время; между тем
   Прикажут Ольге чай готовить,
   Там ужин, там и спать пора,
   И гости едут со двора.

      XXXV

   Они хранили в жизни мирной
   Привычки милой старины;
   У них на масленице жирной
   Водились русские блины;
   Два раза в год они говели;
   Любили круглые качели,
   Подблюдны песни, хоровод;
   В день Троицын, когда народ,
   Зевая, слушает молебен,
   Умильно на пучок зари
   Они роняли слезки три;
   Им квас как воздух был потребен,
   И за столом у них гостям
   Носили блюды по чинам.

      XXXVI

   И так они старели оба.
   И отворились наконец
   Перед супругом двери гроба,
   И новый он приял венец.
   Он умер в час перед обедом,
   Оплаканный своим соседом,
   Детьми и верною женой
   Чистосердечней, чем иной.
   Он был простой и добрый барин,
   И там, где прах его лежит,
   Надгробный памятник гласит:
   Смиренный грешник, Дмитрий Ларин,
   Господний раб и бригадир,
   Под камнем сим вкушает мир.

      XXXVII

   Своим пенатам возвращенный,
   Владимир Ленский посетил
   Соседа памятник смиренный,