И, устремив на чуждый свет
   Разочарованный лорнет,
   Веселья зритель равнодушный,
   Безмолвно буду я зевать
   И о былом воспоминать?

      XX

   Театр уж полон; ложи блещут;
   Партер и кресла - все кипит;
   В райке нетерпеливо плещут,
   И, взвившись, занавес шумит.
   Блистательна, полувоздушна,
   Смычку волшебному послушна,
   Толпою нимф окружена,
   Стоит Истомина; она,
   Одной ногой касаясь пола,
   Другою медленно кружит,
   И вдруг прыжок, и вдруг летит,
   Летит, как пух от уст Эола;
   То стан совьет, то разовьет
   И быстрой ножкой ножку бьет.

      XXI

   Все хлопает. Онегин входит,
   Идет меж кресел по ногам,
   Двойной лорнет скосясь наводит
   На ложи незнакомых дам;
   Все ярусы окинул взором,
   Все видел: лицами, убором
   Ужасно недоволен он;
   С мужчинами со всех сторон
   Раскланялся, потом на сцену
   В большом рассеянье взглянул,
   Отворотился - и зевнул,
   И молвил: "Всех пора на смену;
   Балеты долго я терпел,
   Но и Дидло мне надоел" {5}.

      XXII

   Еще амуры, черти, змеи
   На сцене скачут и шумят;
   Еще усталые лакеи
   На шубах у подъезда спят;
   Еще не перестали топать,
   Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
   Еще снаружи и внутри
   Везде блистают фонари;
   Еще, прозябнув, бьются кони,
   Наскуча упряжью своей,
   И кучера, вокруг огней,
   Бранят господ и бьют в ладони -
   А уж Онегин вышел вон;
   Домой одеться едет он.

      XXIII

   Изображу ль в картине верной
   Уединенный кабинет,