В трубу уходит. Светлый кубок
   Еще шипит среди стола.
   Вечерняя находит мгла...
   (Люблю я дружеские враки
   И дружеский бокал вина
   Порою той, что названа
   Пора меж волка и собаки,
   А почему, не вижу я.)
   Теперь беседуют друзья:

      XLVIII

   "Ну, что соседки? Что Татьяна?
   Что Ольга резвая твоя?"
   - Налей еще мне полстакана...
   Довольно, милый... Вся семья
   Здорова; кланяться велели.
   Ах, милый, как похорошели
   У Ольги плечи, что за грудь!
   Что за душа!... Когда-нибудь
   Заедем к ним; ты их обяжешь;
   А то, мой друг, суди ты сам:
   Два раза заглянул, а там
   Уж к ним и носу не покажешь.
   Да вот... какой же я болван!
   Ты к ним на той неделе зван.

      XLIX

   "Я?" - Да, Татьяны именины
   В субботу. Оленька и мать
   Велели звать, и нет причины
   Тебе на зов не приезжать. -
   "Но куча будет там народу
   И всякого такого сброду..."
   - И, никого, уверен я!
   Кто будет там? своя семья.
   Поедем, сделай одолженье!
   Ну, что ж? - "Согласен". - Как ты мил!
   - При сих словах он осушил
   Стакан, соседке приношенье,
   Потом разговорился вновь
   Про Ольгу: такова любовь!

      L

   Он весел был. Чрез две недели
   Назначен был счастливый срок.
   И тайна брачныя постели,
   И сладостной любви венок
   Его восторгов ожидали.
   Гимена хлопоты, печали,
   Зевоты хладная чреда
   Ему не снились никогда.
   Меж тем как мы, враги Гимена,
   В домашней жизни зрим один
   Ряд утомительных картин,
   Роман во вкусе Лафонтена... {26}
   Мой бедный Ленский, сердцем он
   Для оной жизни был рожден.