Мужчины кланялися ниже,
   Ловили взор ее очей;
   Девицы проходили тише
   Пред ней по зале, и всех выше
   И нос и плечи подымал
   Вошедший с нею генерал.
   Никто б не мог ее прекрасной
   Назвать; но с головы до ног
   Никто бы в ней найти не мог
   Того, что модой самовластной
   В высоком лондонском кругу
   Зовется vulgаr. (Не могу...

      XVI

   Люблю я очень это слово,
   Но не могу перевести;
   Оно у нас покамест ново,
   И вряд ли быть ему в чести.
   Оно б годилось в эпиграмме...)
   Но обращаюсь к нашей даме.
   Беспечной прелестью мила,
   Она сидела у стола
   С блестящей Ниной Воронскою,
   Сей Клеопатрою Невы;
   И верно б согласились вы,
   Что Нина мраморной красою
   Затмить соседку не могла,
   Хоть ослепительна была.

      XVII

   "Ужели, - думает Евгений: -
   Ужель она? Но точно... Нет...
   Как! из глуши степных селений..."
   И неотвязчивый лорнет
   Он обращает поминутно
   На ту, чей вид напомнил смутно
   Ему забытые черты.
   "Скажи мне, князь, не знаешь ты,
   Кто там в малиновом берете
   С послом испанским говорит?"
   Князь на Онегина глядит.
   - Ага! давно ж ты не был в свете.
   Постой, тебя представлю я. -
   "Да кто ж она?" - Жена моя. -

      XVIII

   "Так ты женат! не знал я ране!
   Давно ли?" - Около двух лет. -
   "На ком?" - На Лариной. - "Татьяне!"
   - Ты ей знаком? - "Я им сосед".
   - О, так пойдем же. - Князь подходит
   К своей жене и ей подводит
   Родню и друга своего.
   Княгиня смотрит на него...
   И что ей душу ни смутило,
   Как сильно ни была она
   Удивлена, поражена,
   Но ей ничто не изменило: