XXXVIII. XXXIX

   А может быть и то: поэта
   Обыкновенный ждал удел.
   Прошли бы юношества лета:
   В нем пыл души бы охладел.
   Во многом он бы изменился,
   Расстался б с музами, женился,
   В деревне, счастлив и рогат,
   Носил бы стеганый халат;
   Узнал бы жизнь на самом деле,
   Подагру б в сорок лет имел,
   Пил, ел, скучал, толстел, хирел,
   И наконец в своей постеле
   Скончался б посреди детей,
   Плаксивых баб и лекарей.

      XL

   Но что бы ни было, читатель,
   Увы, любовник молодой,
   Поэт, задумчивый мечтатель,
   Убит приятельской рукой!
   Есть место: влево от селенья,
   Где жил питомец вдохновенья,
   Две сосны корнями срослись;
   Под ними струйки извились
   Ручья соседственной долины.
   Там пахарь любит отдыхать,
   И жницы в волны погружать
   Приходят звонкие кувшины;
   Там у ручья в тени густой
   Поставлен памятник простой.

      XLI

   Под ним (как начинает капать
   Весенний дождь на злак полей)
   Пастух, плетя свой пестрый лапоть,
   Поет про волжских рыбарей;
   И горожанка молодая,
   В деревне лето провождая,
   Когда стремглав верхом она
   Несется по полям одна,
   Коня пред ним остановляет,
   Ремянный повод натянув,
   И, флер от шляпы отвернув,
   Глазами беглыми читает
   Простую надпись - и слеза
   Туманит нежные глаза.

      XLII

   И шагом едет в чистом поле,
   В мечтанья погрузясь, она;
   Душа в ней долго поневоле
   Судьбою Ленского полна;
   И мыслит: "Что-то с Ольгой стало?
   В ней сердце долго ли страдало,
   Иль скоро слез прошла пора?